Хотя интеллектуально мы не можем решить, существует ли Бог, на практике мы должны решить, будем ли мы жить так, как будто Бог существует, или, наоборот, как будто Его нет.
22 апреля исполняется 300 лет со дня рождения Иммануила Канта – по мнению многих, самого важного мыслителя последних столетий. Его идеи оказали огромное влияние не только на философию и науку, но также на европейский политический порядок и теологию. Это идеальная возможность вспомнить об этом великом наследии (хотя и не всегда однозначно положительном).
Практическая вера перед теоретическим знанием
Как представитель Просвещения par excellence, Кант возлагал надежды прежде всего на разум. Используя выразительное определение о. Халика, можно сказать, что его «первоначальное доверие» лежало скорее в человеческом разуме, чем в личном Боге. И хотя с точки зрения религиозных людей это представляет собой существенное ограничение в применении его мысли, в этом тексте я постараюсь как можно более благожелательно взглянуть на размышления Канта о существовании Бога, чтобы в ходе интерпретации извлечь из них выводы, важные также для верующих. Я сосредоточусь на его «примате практического разума» – хотя философ из Королевца (Калининграда) и утверждал, что на теоретическом уровне существование Бога доказать невозможно, на почве его практической философии дело обстоит совсем иначе.
В контексте понятия Бога обычно внимание сосредотачивается на кантовской критике доказательств Его существования. Вкратце, она сводится к тому, что с помощью чисто рационального подхода этот вопрос невозможно однозначно решить. Другими словами, ответ на вопрос «действительно ли Бог существует?» лежит за пределами человеческого разума.
Ничего нового, казалось бы, ведь все мы знаем, что Бог трансцендентен – абсолютно превосходящий. Однако стоит отметить, что, как показала история, сильные аргументы Канта в сочетании с общей интеллектуальной атмосферой Просвещения (и, в частности, убеждением, что религиозная вера – это лишь суеверие, недостойное научно ориентированных умов) значительно способствовали прогрессирующей на Западе секуляризации. Хотя не следует забывать об этом важном (с исторической, культурной и т. д. точки зрения) контексте, я не хочу здесь о нем писать, поскольку интеллектуальная борьба Канта с существованием Бога не закончилась на чисто теоретических вопросах.
Как он признается в «Предисловии ко второму изданию» своего opus magnum – «Критики чистого разума»: «Я должен был приостановить знание, чтобы освободить место для веры». Ведь статьи веры выходят за пределы области разума – но только теоретического разума, поскольку на почве практической философии, а значит, в принципе, его философии морали, Кант стремится не столько ДОКАЗАТЬ, сколько разумно ОБОСНОВАТЬ реальность трех основных моральных «постулатов»: свободы воли, бессмертия души и существования Бога. Здесь нет места даже для беглого воспроизведения его аргументации, поэтому я остановлюсь на нескольких ее интересных моментах и попробую представить интерпретацию его довольно сложных рассуждений.
Реальность Бога как постулат практического разума
Начну с того, что подчеркну довольно радикальный поворот в мысли Канта, на который не так часто обращают внимание. Речь идет о переходе от теории к практике, вытекающем из принятого мыслителем из Королевца (Калининграда) «примата практического разума». Возможно, наиболее важным следствием этого «примата» является упомянутое выше рассуждение о трех постулатах практического разума.
Мысль Канта, которую позже продолжат, в частности, мыслители прагматизма, такие как Пирс или Джеймс, основана на следующем убеждении: даже если некоторые важные вопросы невозможно решить чисто теоретически, все равно нужно как-то жить, как-то действовать. Возникает вопрос: как действовать, если мы не можем с уверенностью ЗНАТЬ, существует ли Бог, свободна ли наша воля и т. д.? Как и подобает порядочному современному мыслителю, жившим до эпохи постмодернистского релятивизма, Кант отвечает: жить хорошо! А это для него означает: «в соответствии с моральным долгом».
Сам Кант, возможно, не сформулировал бы это именно так, но можно понять это так, что, хотя мы не можем быть уверены в реальности Бога, мы не должны оставаться равнодушными к этому вопросу и на практике вынуждены как-то к нему относиться. В том, как мы действуем, как бы выражается, действительно ли мы принимаем существование Бога. Конечно, это может ассоциироваться с глубоко евангельским подходом, согласно которому религиозная вера должна выражаться прежде всего в делах (ср., например, Мф 7, 21; 25, 31-46). Хотя интеллектуально мы не можем решить, существует ли Бог, на практике мы должны решить, будем ли мы жить так, как будто Бог реален, или, наоборот, как будто Его нет.
Далее Кант, опираясь на свою концепцию морального права, утверждает, что мы действительно должны жить так, как будто Бог действительно существует. По его мнению, практический разум, который приходит к познанию универсальных принципов поведения, должен – по крайней мере «проблематично», для нужд действия – принять реальность Бога как окончательного гаранта морального добра.
Где искать реальность добра, свободы и Бога
В интерпретации этих размышлений можно пойти еще дальше, сказав, что именно через действие мы убеждаемся в реальности морального добра, а следовательно, и Бога. Одной из фундаментальных интуиций Канта (как в его теоретической, так и практической философии) является убеждение в том, что мы не можем познать реальные объекты иначе, как через их (причинное) воздействие, влияние.
В области познания речь идет о влиянии, которое внешние предметы оказывают на наш познавательный аппарат, стимулируя наши чувства. В области действия речь идет о том, каково наше свободное (т. е. не определяемое внешними причинами) влияние на реальность. И именно через этот второй вид влияния, по мнению Канта, мы можем убедиться в реальности Бога.
Обратим внимание на одно из последствий такого подхода. Реальность добра, свободы и Бога мы не должны искать во внешнем мире, поскольку никогда не найдем в нем объектов, которые полностью соответствовали бы этим идеям. О том, являются ли они реальными, мы можем убедиться, глядя не на то, как мир влияет на нас, а на то, как мы влияем на мир.
В то же время здесь не может быть речи о релятивизме, поскольку добро у Канта тесно связано с разумным, универсальным моральным законом, поэтому, по его мнению, каждое разумное существо имеет одинаковое представление о добре и о Боге (понимаемом абстрактно как «высшее существо», не обязательно связанное с какими-либо религиозными представлениями).
О реальности мы убеждаемся в действии
Этот универсализм тесно связан с кантовским категорическим императивом, о котором невозможно не упомянуть при обсуждении его этической системы: «поступай только по такой максиме, которую ты мог бы одновременно пожелать, чтобы она стала всеобщим законом» или, что, по Канту, эквивалентно: «поступай так, чтобы человечество как в твоей личности, так и в личности каждого другого всегда использовалось одновременно как цель, а не только как средство».
Я считаю, что приведенные здесь размышления Канта можно понимать таким образом, что о реальности добра и существовании Бога мы убеждаемся только в действии – в морально добром действии. Мы не можем быть уверены в реальности идей добра и Бога, поэтому мы должны сделать фундаментальный выбор – не лишенный риска – решить ли нам жить так, как будто моральное добро возможно, а Бог реален.
Затем, когда мы действуем в соответствии с принципами, вытекающими из этих идей, воплощая их в жизнь, мы можем, так сказать, сделать их реальными посредством наших действий. Только выйдя за пределы безопасной почвы теории, отказавшись от рациональной уверенности и приняв на себя реальный риск в действии, мы можем убедиться в реальности Бога.
Иллюстрация: Портрет Иммануила Канта, 1881. Фото. Викимедиа Коммонс
Автор: Батош Весул
Источник: wiez.pl