Послания папы Иннокентия IV князю Александру Невскому

1-е послание папы Иннокентия IV князю Александру Невскому. 23.01.1248 г.

Благородному мужу Александру, герцогу Суздальскому [1] Иннокентий епископ, раб рабов Божиих [2]. Отец грядущего века, Князь мира, Сеятель благочестивых помыслов, Спаситель наш Господь Иисус Христос окропил росою Своего благословения дух родителя твоего, светлой памяти Ярослава [3] и, с дивной щедростью явив ему милость познать Себя, уготовил ему дорогу в пустыне, которая привела его к яслям Господним, подобно овце, долго блуждавшей в пустыне. Ибо, как стало нам известно из сообщения возлюбленного сына, брата Иоанна де Плано Карпини из Ордена миноритов, поверенного нашего, отправленного к народу татарскому [4], отец твой, страстно вожделев обратиться в нового человека, смиренно и благочестиво отдал себя послушанию Римской Церкви, матери своей, через этого брата [5], в присутствии Емера, военного советника [6]. И вскоре бы о том проведали все люди, если бы смерть столь неожиданно и счастливо не вырвала его из жизни [7].

Поелику он столь счастливо завершил свой жизненный путь [8], то надобно благочестиво и твердо уверовать в то, что, причисленный к сонму праведников, он покоится в вечном блаженстве там, где сияет немеркнущий свет бесконечный, где разливается благоухание, не исчезающее от дуновения ветра, и где постоянно пребывает он в объятиях любви, в которой несть пресыщения.

Итак, желая, чтобы ты, как законный наследник отца своего, подобно ему обрел блаженство, мы, вроде той женщины из Евангелия, зажегшей светильник, дабы разыскать утерянную драхму [9], разведываем путь, прилагая усердие и тщание, чтобы мудро привести тебя к тому же, чтобы ты смог последовать спасительной стезей по стопам своего отца, достойного подражания во все времена, и с такой же чистотою в сердце и правдивостью в уме предаться исполнению заветов и поучений Римской Церкви, чтобы ты, покинув путь греха, ведущего к вечному проклятию, смиренно воссоединился с той Церковью, которая тех, кто ее чтит, несомненно ведет к спасению прямой стезей своих наставлений.

Да не будет тобою разом отвергнута просьба наша (с которой обращаемся к тебе), исполняя наш долг, которая служит твоей же пользе; ибо весь спрос с тебя: чтобы убоялся ты Бога и всем сердцем своим Его любил, соблюдая заветы Его. Но, конечно, не останется сокрьтым, что ты смысла здравого лишен, коль скоро откажешь в своем повиновении нам, мало того — Богу, чье место мы, недостойные, занимаем на земле. При повиновении же этом никто, каким бы могущественным он ни был, не поступится своею честью, напротив, всяческая мощь и независимость со временем умножаются, ибо во главе государств стоят те достойные, кто не только других превосходить желает, но и величию служить стремится.

Вот о чем светлость твою просим, напоминаем и ревностно увещеваем, дабы ты матерь Римскую Церковь признал и ее папе повиновался, а также со рвением поощрял твоих подданных к повиновению Апостольскому Престолу, чтобы вкусить тебе от неувядаемых плодов вечного блаженства. Да будет тебе ведомо, что, коль скоро пристанешь ты к людям, угодным нам, более того — Богу, тебя среди других католиков первым почитать, а о возвеличении славы твоей неусыпно радеть будем [10].

Ведомо, что от опасностей легче бежать, прикрывшись щитом мудрости. Потому просим тебя об особой услуге: как только проведаешь, что татарское войско на христиан поднялось, чтоб не преминул ты немедля известить об этом братьев Тевтонского ордена, в Ливонии пребывающих, дабы, как только это (известие) через братьев оных дойдет до нашего сведения, мы смогли безотлагательно поразмыслить, каким образом, с помощью Божией, сим татарам мужественное сопротивление оказать [11].

За то же, что не пожелал ты подставить выю твою под ярмо татарских дикарей [12], мы будем воздавать хвалу мудрости твоей к вящей славе Господней.

Писано в Лионе Х дня февральских Календ, в год V.

Комментарии.

Общие замечания. По мнению А. А. Горского, послы, привезшие эту грамоту от папы, застали князя Александра в ставке хана Бату, где он останавливался по пути в Каракорум [Горский 1993: 6].

1.Князь Александр Ярославич, который был в тот момент князем Новгородским и великим князем Киевским. Именование князей Северо-Восточной Руси «суздальскими», а не «владимирскими», характерно для средневековых западноевропейских источников, встречается и в ливонских хрониках (ГЛ, XXVII: 3; XXVIII: 6; строфы 2207-2215 в отр. VII СРХ). Плано Карпини называл отца Александра – великого князя Ярослава Всеволодовича — «великим князем в некой части Руси, которая называется Суздаль» [Плано Карпини 1997: 79]. Именование здесь <…> Александра «князем» или «герцогом» (dux), а не «королем» (rex), как и в следующем послании, объясняется тем, что «Суздальским» князем он был тогда не по занимаемому столу, а по факту его родства — т. е. принадлежности к дому Суздальских (Владимирских) князей. См. также комм. 1 к следующему посланию.

2. Папа Иннокентий IV, понтификат которого датируется 24 (по другим данным — 25 или 28). 06.1243 — 07.12.1254. Резиденция папы находилась не в Риме, а в Лионе [Арбузов 1912: 276; Гергей 1996: 141-142,459].
3. Ярослав Всеволодович, великий князь Владимирский, князь Киевский, прибыл в Каракорум в 1246 г. на празднования по случаю вступления на великоханский трон хана Гуюка.
4. Иоанн де Плана Карпини — настоящее имя Джованни дель Пьяно-Карпине (начало 1180-х — между 1248 и 1252), родом из г. Перуджа, из богатой семьи. Сподвижник Франциска Ассизского, один из основателей Ордена францисканцев и Ордена миноритов. Исполнял дипломатические поручения папы Римского в Германии, Испании, Португалии. Посол папы к монгольскому хану в Каракоруме. Описал свое путешествие из Лиона в Каракорум и пребывание при дворе хана (с лета 1245 г. до ноября 1246 г.). В Каракоруме встречался с князем Ярославом Всеволодовичем. После возвращения в Лион (осень 1247 г.) Плано Карпини был посвящен в архиепископы и получил в управление епархию в Антивари [Плано Карпини 1957: 7-9; 1997: 11-15].
5. О том, что князь Ярослав согласился принять католичество, известно только из данного послания папы. Исследователи относятся к данному сообщению, как правило, с доверием [Пашуто 1950: 269; Рамм 1959: 161-162; Горский 1993: 4]. Отметим, однако, следующее. Хотя Иннокентий IV ссылался на Плано Карпини, последний в своем сочинении не дает даже намека на то, что князь Ярослав в разговорах с ним изъявил желание перейти в лоно Католической Церкви. Странно, что он умолчал о таком важном факте, хотя не забыл упомянуть о встречах по поручению папы с князем Даниилом Романовичем Галицким и его братом, князем Васильком. Не преминул он и рассказать о беседе с православными священниками Галицко-Волынской Руси, во время которой не только зачитал грамоту к ним Иннокентия IV, но и от своего собственного имени увещевал их «вернуться к единству святой матери Церкви» [Плано Карпини 1997:69, 83]. Думается, что Ярослав в разговоре с Плано Карпини дал лишь «согласие на переговоры с курией». Именно к такой осторожной формулировке склонился по мере исследования темы В. Т. Пашуто [Матузова, Пашуто 1971: 135]. Причем согласие князя могло касаться не столько перемены веры, сколько вопроса о совместных действиях против монгольской угрозы. Думается, что, докладывая папе о результатах дипломатической миссии, Плано Карпини преувеличивал свою заслугу в обращении Ярослава к католической вере. Тем более, что письменного подтверждения намерений князя не было, а разговоры проходили только в присутствии переводчика из свиты князя. В записках же для потомков Плано Карпини постарался избежать прямых указаний на свою теологическую победу над русским князем на тот случай, если вдруг обнаружится это преувеличение.
6. Советник Емер (Jemerus) — воин и переводчик Ярослава Темер, известный по сочинению Плано Карпини. Он был также переводчиком Плано Карпини при аудиенциях его у великого хана Гуюка уже после смерти Ярослава [Плано Карпини 1997: 80, 84]. Естественно, что Темер был в курсе намерений Ярослава. Но вряд ли его можно в полном смысле считать «советником» князя, т. е. тем человеком, к мнению которого Ярослав прислушивался. В поздних летописных сводах (например, в Московском летописном своде конца XV в., в Воскресенской летописи) упоминается о неком Федоре Яруновиче, который выдал намерения князя Ярослава «царю», т. е. хану Гуюку [ПРСЛ. Т. 25: 139]. В. Т. Пашуто отождествляет Федора Яруновича с Темером [Матузова, Пашуто 1971: 135]. Это, однако, сомнительно. Темер (Тимир), скорее, восточное имя, а Ярун — славянское. К тому же отчество на «вич» свидетельствует о знатном — боярском, происхождении Федора, что не соответствовало обязанности «толмача». Правда, какой-то боярин Федор Ярунович действительно мог состоять в окружении князя Ярослава. В русских источниках первой половины ХIII в.упоминается только один Ярун — воевода, участвовавший в Липицкой битве 1216 г., а также в битве на Калке [ЛЛ: 492, 493,507,508]. Возможно, он и был отцом Федора.
7. По рассказу Плано Карпини, подтверждаемому сообщениями русских летописей, Ярослав Всеволодович был отравлен на приеме у ханши Туракины и умер 30.09.1246 г. [Плано Карпини 1997: 79; ПРСЛ. Т.l: 471].
8. Весьма абсурдно звучит упоминание о «счастливой» (feliciter) смерти князя. В связи с этим копировавший документ в Ватиканском архиве аббат Альбертранди заменил «feliciter» на «infeliciter» (о «несчастливой», «злосчастной»). Но и в следующей фразе послания говорится о «счастливом» («felici») завершении жизни Ярослава. Очевидно, «счастливым» завершение жизни князя стало потому, что он успел принять верное решение о переходе в лоно Римской Церкви. Последовавшая же вскоре после этого гибель князя представлена как страдание за веру. За что ему и уготовано вечное блаженство.
9. Ср. Лк. 15, 8-9.
10. Смысл двух последних абзацев можно рассматривать, как обещание Александру, если он примет католичество, помочь занять главенствующее положение среди князей Северо-Восточной Руси и противостоять монголам.
11. Иначе говоря, призывая князя к союзу против монголов, Иннокентий IV отводит Александру Ярославичу лишь роль разведчика, оставляя за собой разработку стратегии и тактики военных действий. Последнее предполагало ввод войск католических государств на территорию Руси.
12. Надежду на то, что Александр примет предложение папы, вселял отказ князя прибыть в Каракорум по требованию ханши Туракины после смерти его отца [Плано Карпини 1997: 79].

Информация о документе.

Оригинал документа на пергаменте хранится в Тайном архиве в Ватикане (Innocentii IV, An. V, ер. 1043), вошел в собрание «Colectanea Albertrandina».

Издания.

Первая публикация:

HRM, № LXXVIII: 68-69 (по оригиналу с разночтениями по копии Альбертранди).

Другие публикации:

1) Rochcau 1959 (по HRM); 2) Рошко 1988: 109-111 (по HRM).

Упоминания:

1) RPR, № 12815; 2) Berger, м 4092.

Переводы.

На русском языке: 1) Матузова, Пашуто 1971: 136-138; 2) Рошко 1988: 102-104.

На французском языке: Rochcau 1959.

В настоящем издании текст документа воспроизводится по HRM, № LXXVIII: 68-69.

✷✷✷

2-е послание папы Иннокентия IV князю Александру Ярославичу. 15.09.1248 г.

Александру, сиятельному королю Новгорода [1]. Господь отверз очи души твоей и наполнил тебя сиянием света Своего, ибо, как узнали мы от нашего благословенного брата, архиепископа Прусского, легата Апостольского престола [2], ты преданно искал и прозорливо обрел путь, который позволит тебе весьма легко и весьма быстро достичь врат райских [3]. Однако ключи от этих врат Господь вверил блаженному Петру и его преемникам, Римским папам, дабы они не впускали не признающих Римскую Церковь, как Матерь нашей веры, и не почитающих Папу — наместника Христа, с сердцем, исполненным послушанием и радости. А потому ты, дабы не быть удаленным им от врат, не угодив Богу, всячески высказывал рвение, чтобы путем истинного послушания приобщиться к единой главе Церкви. В знак этого ты предложил воздвигнyть в граде твоем Плескове соборный храм для латинян [4].

За это намерение твое мы воздаем искреннейшую хвалу Спасителю всех людей, Который, никому не желая погибели, искупил грехи наши, пожертвовав Собой, и смертью Своей подарил нам жизнь, а множеством Своих унижений даровал нам защиту от несправедливости [5]. Мы, нежно заключая тебя как избранного сына Церкви в объятия наши, испытываем чувство умиления, равное тому чувству сладости Церкви, что ощутил ты, обретающийся в столь отдаленных краях, там, где множество людей смогут по примеру твоему достичь того же единения.

Итак, мужайся, дражайший сын наш. Забудь прошлое, устреми все помыслы к цели более совершенной, дабы, непоколебимо и решительно храня верность Церкви, о чем мы уже говорили, и усердствуя в лоне ее, ты взрастил бы цветы сладостные, кои принесут плоды, навеки избавленные от тлена. И не думай, что подобное послушание чем-то принудительным для тебя будет [6]. Ведь требуя его, мы ждем от человека одной только любви к Богу и возрастания праведности. Ибо, покинув тело, он, по заслугам своим, будет причислен к лику праведных и внидет туда, где сияет свет неземной и где яства сладкие, коими нельзя пресытиться, и где крепки объятия милосердной любви, коей нельзя насытиться.

Кроме того, вышеупомянугый архиепископ желает навестить тебя. Поэтому мы обращаемся к твоему Королевскому величеству с молениями, предостережениями и настойчивыми просьбами, дабы ты подобающим образом принял его как выдaющегося члена Церкви, дабы ты отнесся к нему благосклонно и с уважением воспринял то, что он посоветует тебе ради спасения твоего и твоих подданных [7]. Мы же, следуя совету того же архиепископа [4], позволяем тебе воздвигнyть упомянутый храм.

Писано в Лионе, в XVII Календы октября, года VI [8].

Комментарии.

1.Король (гех) — обычное именование русских князей, имевших конкретное княжение, в средневековых западноевропейских документах. Ср.: «король Новгородский. И «князь Суздальский» в комм. 1 предыдущего послания. Особенностью данной грамоты является то, что за указанием адресата здесь не указан автор послания, хотя из текста гpaмоты ясно, что она отправлена от имени папы Иннокентия IV.

2. Архиепископ Прусский (также — Ливонский и Эстонский) и папский легат — Альберт фон Зуербеер. Выходец из Кёльна. До 1229 г. — каноник бременской церкви. В 1229 г. был посвящен в рижские епископы архиепископом Бременским, но в результате интриг вице-легата в Ливонии Балдуина в 1231 г. на Рижской епископской кафедре оказался епископ Николай. Альберт же стал архиепископом Армагским в Ирландии. На должность архиепископа Прусского он был назначен в 1245 г. Тогда же стал папским легатом в регионе Восточной Балтики, на Руси и в Восточной Европе. Еще при жизни епископа Никoлaя Альберт фактически взял на себя управление Ливонской Церковью [Арбузов 1912: 34, 39-40; Ammann 1936: 253-254 ff.]. После смерти Николая (в 1253 г.) перенес свою архиепископскую кафедру в Ригу (январь 1255 г.) и был утвержден папой в должности рижского архиепископа [PUВ, Вd.l, №№ CCLXXIX, CCLXXXIII: 361-362, 364-367]. Буллой от 07.09.1247. папа повелел ему отправиться к Даниилу Галицкому, чтобы осуществить процедуру перехода князя, а также светских и духовных чинов Галицкой Руси в католичество [PUB, № 192: 138; HRM, № LXXII: 64]. Одновременно Альберт получил от папы разрешение носить на Руси архиепископскую мантию, что означало согласие Иннокентия IV на включение русских земель в границы архиепископских владений Альберта [HRM, № LXXIII: 65; PUB, № 193: 138].
3. Поскольку информацию о намерениях Александра папа Иннокентий IV получил от архиепископа Прусского, то очевидно, первое послание к Александру, а также его ответ были доставлены людьми из окружения Альберта Зуербеера.
4. Само по себе строительство католической церкви в православном городе не было чем-то необычным. Эти церкви предназначались для торговых людей, прибывавших из стран Западной Европы. Такие культовые сооружения были в средневековом Смоленске и в Новгороде на Готском дворе [Авдусин 1960; Трусман 1884: 178; Рыбина 1986: 19, 31]. Разговор же о соборном храме указывает на то, что Псков рассматривался как предполагаемый центр некой административной территории Католической Церкви. Зная о дальнейшей политике князя Александра, трудно поверить, чтобы он дал подобное согласие послам католических иерархов. Но если верно предположение о том, что послы застали Александра в ставке хана Бату на пути в Каракорум (см. ком. 13 к предыдущему посланию), то дальнейшая судьба князя и его отношения с великим ханом тогда не были ясны. После убийства отца Александр должен был предусматривать разные варианты своей политики с Монгольской империей, в том числе и не исключать союз с Западом. Поэтому он мог дать весьма уклончивый ответ относительно своих конфессиональных планов, но разрешить строительство культового сооружения для духовных нужд попадавших в Псков католиков. Альберт же, стремившийся вместе с епископом Дорпатским и рыцарями Ливонского ордена утвердить свое господство в Псковской земле <…>, решил заранее заручиться согласием папы на создание здесь епархии, входившей в его архиепископство. Поэтому и результаты переговоров его послов с русским князем были представлены папе в преувеличенном виде. К тому же в такой ситуации было легче, в случае необходимости, получить разрешение на крестовый поход в Новгородское государство для защиты якобы существующей там католической общины.
5. Г. Рошко переводит «iniuriis honoravit» как «облек великой славой». Представляется, что более точно было бы перевести «даровал защиту от несправедливости».
6. О том, что признание духовной власти Римского папы не ограничит свободу действий князя Александра в государственной и политической сферах, говорится и в предыдущей грамоте. Отметить это было необходимо, так как взаимоотношения иерархов Западной и Восточной Христианских Церквей со светскими правителями своей паствы строились на разных принципах.
7. Иначе говоря, данное послание было и своеобразным уведомлением князя Александра о прибытии на Русь католического архиепископа. Однако это намерение Альберта реализовано не было. Не ясно также, когда была (и была ли вообще) доставлена эта грамота Александру Ярославичу (см. ниже «Сказание о посольстве папы Иннокентия IV к князю Александру Невскому»).
8. Поскольку папа Иннокентий IV вступил в должность в конце июня (см. ком. 2 к предыдущему посланию), документы, написанные после 24-28 числа этого месяца, датируются уже следующим годом его понтификата.

Информация о документе.

Оригинал документа на пергаменте хранился, по сообщению Тайнера, в Королевской билиотеке в Париже (fol. 12, № 4039: 137). По информации, полученной от др. Дж. Линда, копия с оригинала документа хранится также в архиве в Ватикане (Reg. Vat, 21А, №CXXXVII: 12r — 13у).

Издания.

Первая публикация: Baluze: 409-410 (Baluze-Mansi: 207).

Другие публикации: 1. Theiner 1969, № XCVI: 46-47 (по оригиналу); 2. Rochcau 1959 (по изданию Baluze-Mansi); 3. Рошко 1988: 112-113 (по изданию Baluze-Mansi).

Упоминания.

1.PUB, № 209: 145; 2. RPR, № 13023; 3. Berger, № 4229.

Переводы.

На русском языке: Рошко 1988: 108-109.

На французском языке: Rochcau 1959.

В настоящем издании текст документа воспроизводится по изданию: Рошко 1988 с добавлениями по изданию: Theiner 1969.