Отсутствие явных новозаветных корней духовного сословия поднимает вопрос с первых веков и по сей день: является ли духовенство отходом от первоначальной братской общины учеников Христа?
Слово «клир» (лат. clerus, гр. κλήρος) было создано в Церкви. Латинское clerus в словарях относится к категории «церковной латыни». Греческое слово kleros имеет нерелигиозное значение: оно означает часть, долю, участие в наследстве.
Именно это слово было использовано в Септуагинте в Второзаконии 18, 1-2. Там мы читаем: «[1] Священникам левитам, всему колену Левиину, не будет части и удела с Израилем: они должны питаться жертвами Господа и Его частью; [2] удела же не будет ему между братьями его: Сам Господь удел его, как говорил Он ему».
Здесь, где в польском тексте мы имеем слово «наследие», Септуагинта использовала слово kleros. Ключевым является утверждение «Господь есть его наследие». Таким образом, слово kleros приобрело религиозное значение. Был открыт путь к названию священников духовенством.
В патристической литературе это слово, используемое как понятие, описывающее духовенство, появляется на рубеже II и III веков одновременно у греческих писателей (Климент Александрийский, Ориген) и у латинского писателя Тертуллиана. Но способ его использования указывает на то, что и само слово, и реальность, которую оно описывало, были уже хорошо укоренены в жизни Церкви. Действительно, свидетельства отцов церкви позволяют утверждать, что уже в первых поколениях в церкви появилось четкое разделение на мирян и духовенство (например, 1 Послание Климента от 100 года, г. 30).
О начале духовенства
Духовенство, то есть пресвитеры и диаконы, являвшиеся соработниками епископов, создавали настолько сильное сообщество внутри церковных общин, что поиск подходящего слова для его обозначения был лишь вопросом времени. Слово «клерос» относится к колену Леви, то есть к священникам Первого Завета. В Новом Завете и писаниях апостольских отцов говорится о пресвитерах. Это слово, в свою очередь, относится к «старшим» или «старейшинам», которые осуществляли власть в еврейских общинах.
В Израиле старейшины не были тождественны священникам. Это были две разные группы. В Церкви, как можно судить, духовенство объединило в себе черты и задачи обеих групп: литургические и управленческие. Чуть позже, в III веке, духовенство также все более и более активно перенимало то, что в еврейских общинах было задачей раввинов, то есть право на обучение.
Вернемся к Тертуллиану. Именно он создал христианскую латынь. Он всегда был антиклерикалом, а в конце жизни, как монтанист, стал даже радикальным антиклерикалом. Означал ли этот радикализм отрицание смысла существования духовенства в Церкви? Как показывает приведенная ниже цитата, скорее всего, нет. Но Тертуллиан определенно становился все более критичным по отношению к духовенству. Слово clerus встречается, в частности, в его произведении периода монтанизма «О моногамии». В этом произведении он пишет: «Unde enim episcopi et clerus? Nonne de omnibus?» (лат. «Откуда же берутся епископы и духовенство? Разве не из нас?»).
Этот текст звучит критически, как напоминание епископам и духовенству о том, что они являются частью Церкви, а не отдельной кастой. Но, хотя он был написан уже монтанистом Тертулианом, он не отрицает существования духовенства. Заслуживает внимания выражение «епископы и духовенство». Таким образом, Тертуллиан различал епископов – как преемников апостолов – и духовенство. Конечно, епископы тоже принадлежат к духовенству, но, как показывает текст Тертуллиана, с самого начала существовало понимание, что статус епископа иной, более сильный, укорененный в апостольском преемстве.
Законная традиция или искаженное изобретение?
Вышеприведенное краткое описание происхождения слова «священнослужители» и начало формирования духовенства в Церкви показывает три вещи. Во-первых: епископы, как преемники апостолов, подтверждены в Новом Завете, и Церковь с самого начала является апостольской Церковью, в которой епископы – преемники апостолов – осуществляют власть.
Во-вторых: духовенство как сплоченная, обособленная группа внутри Церкви не имеет хорошего обоснования в свидетельствах Нового Завета. Но – и это третье наблюдение – духовенство как группа с четко сформированной идентичностью сформировалось уже в первых поколениях, в первом веке жизни Церкви. При этом такая форма духовенства была своеобразной новинкой. Духовенство в таком понимании не существовало в Израиле. Также и другие религии мира, в котором зарождалась Церковь, не знали аналогичного образования.
Отсутствие явных новозаветных корней духовенства поднимает вопрос с первых веков и по сей день: является ли духовенство отходом от первоначальной братской общины учеников Христа? Разве вся история Церкви с духовенством как все более доминирующего образования не является историей отхода от учения Христа «вы все братья» (Матфея 23:8)?
Любой, кто знает историю христианства, даже вкратце знает, что положительный ответ на вышеупомянутый вопрос снова и снова приводил к образованию новых общин и к расколу, к следующим попыткам «начать заново» или «возвращение к первой христианской общине».
Но мое напоминание о происхождении слова «клир» и о начале развития духовенства в Церкви носит информационный, а не критический характер. Поэтому утверждение, что духовенство не имеет хорошего обоснования в Новом Завете, для меня не равносильно оспариванию законности существования духовенства в Церкви. История Церкви, эти почти две тысячи лет, имеет важное герменевтическое значение.
Было бы большой самонадеянностью или фундаментализмом отвергать эту историю как историю отхода от первоначальной чистоты Евангелия. Я пишу это от своего имени, а не как критику тех многочисленных людей, которые на протяжении двадцати веков, возмущенные злоупотреблениями духовенства, призывали к возвращению к чистому Евангелию.
Церковь, и особенно вселенская церковь, является церковью, в которой духовенство занимает важное место. А поскольку есть духовенство, всегда есть тенденции к клерикализму и антиклерикализму. Так было с самого начала, так есть и, вероятно, так будет всегда.
Франциск критикует клерикализм
Я упомянул о критике клерикализма, которая приводила к расколам. Но и внутрикатолическая критика клерикализма не является чем-то новым. Тертуллиан был одним из первых, но затем и иные голоса, в том числе авторитетных теологов и духовных лидеров, критикующие клерикализм, появлялись снова и снова. Однако Франциск был первым папой, который именно как папа в официальных документах прямо критиковал клерикализм.
Эта критика появилась уже в «Evangelii Gaudium» (102), где Франциск пишет о мирянах, которые «не находят места в своих частных церквях, чтобы высказаться и действовать, из-за чрезмерного клерикализма». Затем эта тема неоднократно возвращается в его высказываниях.
При этом Франциск критиковал клерикализм, никоим образом не подвергая сомнению законность существования и значение духовенства в католической церкви. Его мечтой было неклерикальное духовенство. Возможно ли осуществить такую мечту? На этот вопрос я отвечу цитатой Тадеуша Мазовецкого, помещенной в качестве девиза деятельности Laboratorium Więzi: «Вопросы, на которые нет ответов, мы решаем не путем их объяснения, а путем нашего отношения к ним».
Итак, Франциск включил преодоление клерикализма в повестку дня обязательной внутренней работы Церкви. Призыв: «Ecclesia semper reformanda» (лат. «Церковь должна всегда реформироваться») отныне касается также преодоления постоянно возрождающегося клерикализма. Этот призыв в настоящее время имеет очень практический, видимый смысл.
Ведь в демократическом обществе, где чувство равенства является несомненной данностью, клерикализм бросается в глаза гораздо больше, чем в сословных обществах. Также и на этом уровне, то есть на уровне общественного восприятия Церкви, клерикализм становится все большим барьером, препятствием, очень затрудняющим проповедь Евангелия. Просто наш клерикализм отталкивает многих людей, не только молодых, от католической церкви.
Конечно, существует также клерикализм мирян, но это отдельная тема и, на мой взгляд, гораздо менее важная. То есть преодоление клерикализма не должно начинаться с демонстрации и анализа клерикализма мирян. Его источник находится в духовенстве, и именно на это нужно обратить внимание.
Клерикализм не является в первую очередь пастырской проблемой, он также не является проблемой социального или психологического характера. Его источник духовный. Поэтому его преодоление следует рассматривать как задачу духовного и теологического образования. Очевидно, что эта тема должна стать постоянным мотивом постоянного образования священников.
Клерикализм – задача для епископов?
Позволю себе высказать мнение, что наибольшие возможности в преодолении клерикализма имеют епископы. При этом я не имею в виду прямую критику клерикализма в речах и письмах, адресованных священникам, а два важных момента проповеди. Это: Месса омовения ног в Великий Четверг и рукоположение в священники. Проповеди, произносимые во время этих торжественных литургий, имеют исключительное значение. Правильное расположение тайны священства и тайны Евхаристии в церковном контексте или отсутствие такого расположения именно в этот момент является чрезвычайно важным. Оно имеет огромную и долгосрочную силу воздействия.
Я пишу об этом, потому что моя память подсказывает мне, что в проповедях польских епископов этот экклезиальный аспект тайны священства и Евхаристии иногда не звучит достаточно. Я не хочу приводить здесь отрывочные примеры, но без труда мог бы указать проповеди, в которых этот церковный аспект либо полностью отсутствует, либо присутствует очень слабо, либо в неверном формате.
А ведь именно в эти ключевые моменты необходимо показывать, что служебное священство является служением Церкви, понимаемой как «миссионерская община учеников» («Evangelii gaudium», 24). Любые высказывания о священстве, особенно в упомянутых двух литургиях, не напоминающие об этом фундаменте, искажают перспективу и, в результате, воспроизводят клерикальное мышление в последующих поколениях священников.
Служение «миссионерскому сообществу учеников» одновременно является построением Церкви, а конкретно это означает укрепление субъектности каждой местной церковной общины. Синодальность как построение субъектности общины, в которой священник осуществляет пастырскую деятельность, не является дополнением, а неотъемлемым аспектом пастырской работы священника.
Поэтому к вышеупомянутым двум литургическим празднованиям стоит добавить еще одну, также важную ситуацию, а именно речи епископов, произносимые во время вручения священникам декретов о направлении на работу в приходы. Напоминание в этом контексте о том, что построение субъектности приходской общины является неотъемлемым аспектом пастырской работы, имеет большую образовательную ценность.
Вдохновением, которое побудило меня написать вышеуказанные замечания, является проповедь Льва XIV, произнесенная во время рукоположения в священники. Во время чтения этого текста я осознал, чего мне не хватало в многочисленных проповедях, которые я слышал и читал во время мессы с рукоположением в священники.
По этому поводу у меня возникло предложение для докторантов и хабилитантов по теологии. Тема «Экклезиология в проповедях польских епископов, произнесенных во время мессы Крещения и во время рукоположения в священники» является отличной исследовательской проблемой как с точки зрения гомилетики, так и с точки зрения догматики. Может быть, кто-нибудь займется ею в качестве темы своей научной работы?
Приходская катехизация и клирикализм
Я пишу этот текст в сентябре 2025 года. Это время, когда в школах количество уроков религии было сокращено до одного часа в неделю. Сие изменение ускорило, если не сказать: вынудило, работу по расширению приходской катехезы. Этот труд может стать прекрасной возможностью для критического взгляда на наследие клерикализма, все еще присутствующее в нашей Церкви. Прежде всего, стоит освежить память о том, что право проповедовать Евангелие, а значит и учить, проистекает из крещения. Каноническая миссия, таким образом, не является предоставлением такого права.
Когда возникают размышления о взаимосвязи между приходской катехезой и уроками религии в школе, необходимо также напомнить, что учителя религии в школах являются полноправными участниками дела проповеди Евангелия. Неправомерно проводить различие, при котором этих учителей определяют как передающих знания, а катехизаторов в приходе – как делящихся верой. К сожалению, такое различие было сделано в публичном высказывании одного из польских епископов.
Еще один важный момент: вовлечение мирян в приходскую катехезу не может пониматься как средство, как экстренное решение, призванное компенсировать сокращение числа священников. Эту фразу я пишу под впечатлением от прочтения нескольких официальных текстов польских епископов, в которых присутствовали подобные утверждения. Они призывали мирян к помощи, аргументируя это «нехваткой рабочих рук», и сразу же создавали перспективу, в которой священники являются самостоятельными катехизаторами, а миряне – лишь их помощниками.
Поэтому нужно повторить: приходская катехеза, в которой активно участвуют миряне, возможна только в духе синодальности, в общине, признающей полную субъектность мирян-катехизаторов. Создание такой катехизирующей общины – это построение «миссионерской общины учеников Христа», лучший способ преодолеть клерикализм. Об этом писал Франциск в «Antiquum Ministerium».
Иллюстрация: Святой Августин, рукоположенный в епископы, фрагмент нидерландского триптиха около 1490 года из коллекции музея Cloisters в Нью-Йорке. Фото: Wikimedia Commons
Автор: Ks. Jan Słomka
Источник: www.wiez.pl