Пути к Богу - Морализм
Различные пути приближения к духовной жизни, перечисленные у Коберле, заслуживают дополнительного внимания, чтобы еще отчетливее охарактеризовать позицию лютеран.
Человек, следующий по моралистическому пути, стремится заслужить благорасположение Божие или благополучную жизнь через нравственное совершенство. Он пытается во всем и всегда поступать правильно, держа себя под контролем лишь силою воли и чистою совестью. Несомненно, желание достичь праведности похвально, но отнюдь не усилиями человеческими.
Многие полагают, что морализм и составляет суть Христианства. Считается, что хорошие люди идут в рай, а плохие отправляются в ад. Христиане — это люди, ведущие высоконравственный образ жизни, избегая греха и делая добрые дела. Порой такие представления принимают форму незначительных повседневных решений — воздержание от алкоголя, курения и других мелких пристрастий, но иногда выражаются в посвящении себя высочайшим идеалам, попытках исправить недостатки общества путем политических и социальных преобразований.
Некоторые разновидности Христианства действительно тяготеют к морализму. Несомненно, нравственные учения присущи большинству мировых религий. В исламе существуют строгие нравственные правила для мельчайших нюансов повседневной жизни, включая употребляемую пищу, семейную жизнь и политику правительства. Даже далекие от религии люди зачастую встают на путь морализма. Защитники прав животных и окружающей среды, политические деятели в своем усердном стремлении добиться совершенства и в излишней требовательности не уступают самым консервативным религиозным проповедникам.
Морализм, однако, наталкивается на непреодолимые препятствия и противоречия. Люди не достигают, и, вероятно, не в силах достичь собственных же высоких стандартов, — мы постоянно терпим поражение. Часто сами попытки нравственного самосовершенствования приводят к безнравственным действиям, — так, строгие моральные устои приводят нас к ненависти, насилию и вызывают чувство превосходства над другими.
Кроме того, внутренняя мотивация зачастую сводит на нет наши благие поступки. Я могу вспомнить собственные «добрые дела», вознагражденные похвалами и признанием, но сопровождаемые внутренним недовольством, которое, как я вынужден был признать, не допускало и видимости моих «заслуг».
Увлечения извращенной человеческой воли и сокровеннейшие сердечные желания неизменно встают на пути самых лучших нравственных намерений. У моралистов часто возникает искушение тщетно скрывать свои чувства под маской лжи и логических обоснований. Вот почему морализм нередко сопровождается лицемерием — показной внешней праведностью, скрывающей происходящее внутри.
Еще одна попытка сглаживания разрыва между нашими нравственными устремлениями и невозможностью их достижения — вытеснение добродетели на периферию жизненных переживаний. При этом она сводится к голосованию за «хорошего» кандидата, поддержке правильных общественных позиций или помощи добрым начинаниям, в то время как наша личная или семейная жизнь терпит крушение. Мы низводим определение нравственного совершенства до чего-то достижимого и подвластного нам. Поступая так, мы чаще всего нарушаем действительно важные нравственные обязанности, касающиеся нашего поведения и отношений с окружающими нас людьми.
Еще одна присущая морализму проблема заключается в том, что праведность может обернуться самоправедностью, гордынею и чувством превосходства, которые делают совершенно бесплодной проявленную добродетель. Проблема не в том, что люди с самыми высокими нравственными устоями теряют почву под ногами. Сами по себе попытки прибегнуть к морализму оборачиваются грубостью, гордынею и даже жестокостью — качествами, едва ли характеризующими «хорошего» человека.
«Быть добродетельным человеком» — несомненно похвальная цель. Тем не менее, глядя правде в глаза, мы вынуждены признать, что никто не в силах полностью достичь этой цели. Нам не хватает силы воли, внутренних побуждений или внутренней чистоты для достижения нравственного совершенства.
Пути к Богу - Интеллектуализм
Еще одним путем приближения к духовной жизни, кроме морализма, является интеллектуализм, предположение, будто познание — есть ключ к духовной самореализации. Разгадка сложности жизни, обретение истинного знания — вот что принесло бы нам удовлетворение. Отсюда сложные метафизические системы, попытки объяснить и разгадать все «почему».
Несомненно, стремление к познанию, как и стремление к нравственности, заслуживает всяческого уважения. И все же, на пути духовных исканий оно неизменно ведет в тупик. Человеческий разум слишком мал, чтобы охватить все сущее.
История человеческой мысли свидетельствует о постоянном изменении предлагаемых ответов и решений. Одна философская школа сменяет другую, и даже научные теории нуждаются в постоянном пересмотре.
Представляется невозможным установить какие-либо истины как окончательные и непреложные.
Духовные истины, подобные познанию вездесущего и бесконечного Бога, потрясают наш разум. Перифразируя слова самарянки, колодец глубок, а зачерпнуть нам нечем (Иоан. 4:11).
Более того, интеллектуальные системы, выстроенные людьми, отражают скорее их желания, нежели объективную реальность. Идеологии, провозглашающие свою универсальность, зачастую становятся прикрытием для закулисной борьбы за власть, обмана и порабощения. Просвещение через Французскую революцию породило террор и власть Наполеона. Псевдоосвободительные марксистские убеждения породили ГУЛАГ. Как и морализм, интеллектуализм часто приводит к гордыне, сознанию собственной избранности, презрению к обычным людям или надменности, отгораживающейся от окружающего мира. Тем временем истина все ускользает, сколь бы близкою она ни казалась.
Но что принесло бы нам желаемое познание? Герой пьесы К.Марло «Доктор Фауст» за знание продал душу диаволу. Когда же он окончательно уверился в том, что познал все что мечтал познать — законы небесной механики, спорные вопросы астрономии, высоту и глубину просвещенного разума, — знание, доставшееся столь дорогою ценою, вдруг показалось ему бессмысленным, неспособным принести удовлетворение и не имеющим никакого отношения к его истинному духовному состоянию.
В поисках духовного озарения я и сам изучил бесконечное множество книг. Как и следовало ожидать, все они противоречили друг другу, и я остерегался доверять кому-то, чьи познания не превосходили мои, сколь бы мудрым он ни казался. Тем не менее, я продолжал погоню за знанием, игнорируя собственную жизнь.
Пути к Богу - Мистицизм
Хотя морализм и интеллектуализм привлекают как людей религиозных, так и далеких от религии, возможно, наиболее притягательной «разновидностью» духовности в наше время является мистицизм: переживание экстаза единения с Богом.
Вырваться из обыденной жизни и получить прямой доступ к небесному, оставив позади сей мир, вознестись к духовным обителям, воспользоваться сверхъестественными силами в своих целях — к этому стремились и стремятся мистики и духовные учителя всех религий. Способы достижения подобных переживаний различны, но каждый из них обещает духовный экстаз и обретение сверхъестественных способностей.
Проблема в том, что грань между «единением с Богом» и попытками самому стать Богом чрезвычайно тонка. Слияние с божественным может таить в себе самообожествление. Наиболее мистические религии, вроде Индуизма, и популярные разновидности светского мистицизма, например те, что составляют движение New Age, взывают к «богу внутри себя». Высшая точка в Индуизме — осознание того, что «Атман (бог внутри человека) и Брахма (трансцендентальное божество) едины».
На семинарах движения New Age по самосовершенствованию внушают мысль, что «мы сами создаем свою реальность». Высшим открытием многих мистических систем является более или менее явное утверждение «я — Бог».
Христианские мистические искания, избегая подобных формулировок, все же подразумевают претензию на обладание сверхъестественными силами и способностями к чудотворению, когда Дух Святой непосредственно общается с человеком. Мистицизм оказывается в опасной близости с первым искушением змея: «Вы будете, как боги» (Бытие 3:5).
Даже не заходя столь далеко, мистицизм всегда содержит соблазн употребить Бога для собственных целей — получения чрезвычайных эмоциональных переживаний, достижения «духовных высот», обретения способности сделать свою жизнь более приятной. Таков путь магов, аферистов и подобных им духовных наставников.
Ограниченность мистицизма заключается в самом представлении, будто Духом можно «овладеть». Даже в лучших своих проявлениях мистицизм не идет дальше внутренних эмоций, отгораживаясь от внешнего мира и живущих в нем. Так, по крайней мере, было со мною.
Каждое из этих традиционных устремлений к духовности предполагает напряженные человеческие усилия дотянуться до Бога, Который, как пассивный наблюдатель, далек от борений этой жизни. Он всего лишь цель, которой необходимо достичь, сокровище, которое необходимо искать, найти и обрести. Коберле отмечает, что эти три пути к духовности неотделимы от различных аспектов человеческого разума: морализм есть проявление воли; интеллектуализм — проявление умственных усилий; а мистицизм — плод усилий эмоциональных.
Пути к Богу - Лютеранский
Духовность в понимании лютеран начинается с осознания того, что всякие попытки людей достичь Бога тщетны. Воля, по словам Лютера, находится в оковах, — мы не можем в совершенстве исполнять нравственный закон, и более того, в глубине души мы не хотим этого делать. Наш разум тоже пленен, он связан своей ограниченностью и испорчен греховной волею. В таком же рабстве находятся и наши эмоции, скорее уводящие нас прочь, чем ведущие к Богу. Далекие от восхождения к Богу, большую часть жизни мы бежим от Него.
Но Бог не пассивен, деятелен только Он, а не люди. Речь идет не о нашем восхождении к Богу, а о Его сошествии к нам. В лютеранском понимании говорить о духовности можно лишь в отношении Бога. Ради освобождения людей, плененных грехом, Он сам стал Человеком. Богочеловек Иисус Христос достиг совершенства, к которому могли стремиться моралисты, и, умирая на кресте, принял наказание за нравственную несостоятельность каждого из нас. Духовная жизнь — это признание Божиих деяний, — того, что Он совершил на кресте, и того, что Он продолжает совершать в жизни людей Духом Своим Святым.
Если употреблять терминологию Коберле, то лютеране понимают духовность как ответ на нравственное побуждение человеческой воли Законом и Евангелием. Вместо тщетных интеллектуальных исканий, потребность человеческого разума в знании удовлетворяется Словом Божиим. Вместо мистического союза с Богом, переживаемого эмоционально, лютеране концентрируют внимание на единении Бога с людьми во Христе и на чуде веры. В любом случае, все совершает Бог.
Публикация о. Виталий
(Джин Эдвард Вейз, мл. ДУХОВНОСТЬ КРЕСТА Путь первых евангелических христиан)
