Автор: Андрей Десницкий
Нет страны, в которой за исповедание веры во Христа было бы в XX веке убито больше людей, чем в СССР. Но это не значит, что в других странах не было своих новомучеников и исповедников. Конечно, это касается в первую очередь социалистического блока – в Албании, к примеру, было официально построено атеистическое общество (то есть всех верующих изгнали, убили или заставили отречься).
Но за веру в Христа убивали и в тех странах, где коммунисты не взяли власть. В Италии времен Второй мировой и вскоре после нее коммунисты тоже постреляли немало, и далеко не только в солдат Вермахта и СС – в Эмилии-Романье был даже так называемый «Красный треугольник», где они чувствовали себя как дома. Другое название этой области между Болоньей, Феррарой и Реджо-нель-Эмилия – «Треугольник смерти».
Красные «казнили», по приблизительным оценкам, более четырех тысяч тех, кто помогал фашистам или просто не вписывался в их представления о будущей коммунистической Италии.
На фоне ГУЛАГа эти цифры, конечно, меркнут, но каждая отдельная история – это человеческая жизнь. И о ней помнят в этих местах… теперь помнят. В Италии тоже ведь было время, когда о таких вещах хотелось забыть, когда красные партизаны все поголовно считались героями, а сказать, что твой близкий человек был ими расстрелян – значило выставить его пособником фашистов. Сегодня память возвращается.
В октябре 2013 года был беатифицирован (первый шаг к канонизации) Роландо Риви, семинарист, убитый 13 апреля 1945 года, в самом конце войны. Ему было тогда всего 14 лет, и эта смерть, конечно, кажется незначительной на фоне всех ненужных смертей той весны. Но очень поучительна память о ней.
Роландо Риви
Итак, Роландо. Просто еще один мальчик из верующей семьи, который сам захотел стать священником и поступил в 11 лет в семинарию. Но не доучился: в 1944 году немецкие оккупанты сделали ее здание своим штабом, а семинаристов разогнали по домам.
Роландо вернулся в семью и вел себя, как все остальные дети, за одним небольшим исключением: он продолжал носить свой семинарский подрясник. «Io sono di Gesù, я – Иисусов», – так пояснил он матери свое поведение.
А в остальном был самым обычным мальчишкой своих лет, живым, настоящим. Гонял мяч с ребятами, не снимая подрясника. Когда задавали вопросы – что-то им рассказывал и объяснял. Мы назовем это «свидетельством о Христе», а можно назвать просто жизнью.
Красным партизанам (а в Италии были и другие) это не понравилось. Его схватили, передали в другой отряд, подальше от тех, кто мог его освободить, и после трех дней побоев и издевательств расстреляли.
Когда один из членов отряда выразил сомнение, обязательно ли для построения светлого будущего убивать ребенка, вся вина которого в том, что он говорил «Я – Иисусов», политкомиссар отряда ответил: «Одним попом завтра будет меньше».
Шла весна 1945 года, католический мир отмечал вторую неделю после Пасхи, до капитуляции нацистов в Италии оставалось тоже чуть больше двух недель. Тело мальчика нашел отец – партизаны подсказали ему место, а тот самый политкомиссар даже показал пистолет, из которого расстрелял его сына. Ясный намек на будущее. И ребенка похоронили в родной деревне.
Конец истории? Не совсем. Через несколько лет после победы, когда Итальянская республика всё же стала наводить законный порядок в этих местах, командир и комиссар отряда предстали перед судом, были признаны виновными в незаконном похищении, истязании и убийстве несовершеннолетнего и приговорены к каторге – а еще через пару лет вышли по амнистии и уехали строить социализм в Чехословакию.
Очевидно, такая история за ними числилась не одна, было чего опасаться. А родные мальчика надолго замолчали – красный треугольник оставался красным, даже когда в нем прекратили стрелять.
И даже когда в начале нового века односельчане вновь заговорили об этом убийстве, признание пришло не сразу. Как это, обвинить борцов с фашизмом в преступлении
Процесс беатификации начал епископ Модены – именно на территории его епархии было совершено убийство, вскоре признанное мученичеством. Вероятно, епископу Реджо-нель-Эмилия, родной области Роландо, это показалось всё же несколько неудобным…
Там, где совершилось убийство, родные поставили скромный памятник, совсем неприметный с дороги. Сегодня на дороге – крест и большой портрет, сегодня даже местные дорожные указатели ведут к месту мученичества.
Тело мальчика теперь покоится под алтарем церкви в его родном селении. Рядом с церковью – музей его памяти. На стенах – немногие дошедшие до нас фотографии, а вместе с ними – житие в текстах и картинках, рассчитанное на детей.
Дети действительно приходят в этот музей, они могут взять на память брошюры о Роландо и о том, какой непростой была реальность Второй мировой войны, каким разным бывало движение Сопротивления – от коммунистического до католического.
И это прекрасно. Это значит, что этим итальянским детям не захочется на каком-то новом витке истории идти убивать тех, кто носит «не те» символы, произносит «не те» речи и принадлежит «не той» партии. Например, Иисусу.
Земля любой из российских областей и республик полита кровью новомучеников куда обильнее, чем склоны холмов Эмилии-Романьи. Помним ли мы о них на самом деле? Говорим ли о них своим детям? Рассказываем ли историю своей страны не в агитках, а в житиях?
Источник: www.pravmir.ru
